— Прими, Хозяин, не побрезгуй, — остановившись в нескольких шагах от двух могучих берёз, возвышавшихся словно стражи, на опушке леса, Радмила вынула из седёльной сумки небольшой свёрток из льняного лоскута, достала ломоть хлеба, отрезанный вдоль от целой ковриги и густо посыпанный солью, и опустила подношение на широкий, потемневший от времени и непогоды пень, выглядывавший из густой травы чуть поодаль.
Дар поднесла, а как же иначе — нельзя только брать, ничего не давая взамен. Но если Хозяин рассержен, то придётся возвращаться обратно несолоно хлебавши — и не найдешь, то что надо и время потеряешь.
Совсем близко, почти над ухом девушки раздался довольный скрипучий смешок и хлеб исчез. Рада перевела дыхание — можно идти спокойно и уже шагнула было вперёд, как в ладонь ей ткнулся бархатный нос.
— Сейчас-сейчас, — Радмила улыбнулась и, разломив оставшуюся в свёртке горбушку надвое, протянула Туману половинку. Смирный серый мерин прожевал хлеб и благодарно фыркнул, обдав щёку девушки тёплым дыханием. — Пойдём, мой хороший, у нас много дел.
В Зелёном Мысу Рада была всего-то раза два-три, но в лесу ей проводник не требовался — вода всё расскажет и проводит. Благо, в ней здесь недостатка не ощущалось.
Девушка шла не спеша, чутко вслушиваясь в лесную жизнь: щебет птиц, шелест листочков, ещё не утомлённых полдневным жаром, шорох, а иногда и хруст в кустах.
Дойдя до крошечного весело и звонко лепечущего родничка, Рада улыбнулась — очень уж он походил на озорного пострелёнка, — поклонилась, и наполнив объёмистую баклажку, уложила её в седёльную суму Тумана, да замерла на несколько ударов сердца, присев на корточки и опустив ладонь в воду. Мерин, пользуясь случаем, аппетитно похрупывал сочной травкой, и оторвался от лакомой полянки неохотно, но за хозяйкой всё-таки пошёл, не противясь и не дёргая узду.
Новая тропинка, про которую Радмиле нашептал родничок, вывела девушку к берегу озера, густо усеянного по тёмной глади кубышками и кувшинками.
«Такую красоту и тревожить-то жалко!» — вздохнула Рада, наступив на сучок, звонко хрустнувший под ногой: нехорошо к человеку подкрадываться, да ещё со спины, сильно напугать можно.
— Здрава будь, — поприветствовала Радмила светловолосую девушку.

Отредактировано Радмила (5 марта, 2020г. 09:28:07)

— Благодарю за заботу, — улыбнулась Радмила. — Угадала ты верно, не местная я, но что искала, то уже нашла. Прости, коли помешала ненароком, но помощь из нас двоих, сдаётся мне, тебе нужна, — осторожно намекнула ученица ведьмы, подметив взгляд, брошенный собеседницей в сторону озера.
Незнакомой девушке Рада на первый взгляд дала бы не больше пятнадцати лет — самый возраст влюбляться да глупости делать. Пустяковая обида, на которую плюнуть да растереть надо бы, может весь белый свет застить и на то толкнуть, чего уже не исправишь.
«Если ты, славница, топиться собралась, и не надейся — ничего не получится!» — решила про себя Рада. Уж с водой-то она всегда договорится.
Туман, между тем, подошёл к незнакомке и осторожно коснулся носом её плеча, по привычке напрашиваясь либо на ласку, либо на угощение.

— За то и держим, что добрый да смирный, взбрыкни Туман, вся поклажа разлетится, помнётся да рассыплется, а травки — они обхождение с вежеством любят. С коньком ты уже познакомилась, а меня Радмилой зовут, из Подгрушья родом.
Сомнения девушки были Радмиле понятны: вода — стихия переменчивая, но памятливая, недаром жизнь человеческую с рекой сравнивают, что из прошлого к будущему течёт. А если знать как, то и то, и другое можно увидеть. 
— Не иначе как сговорились наши наставницы, — усмехнулась Радмила. — Нашептали заговор да переплели наши дороги. Тебе и впрямь не след более к озеру подходить: оно на твой страх осерчает, ещё хуже сделает. Раз ты с Туманом поладила, не откажи в малости — присмотри за коником, чтобы не убрёл отсюда, вкусной травкой соблазнившись. А улов пополам поделим.
Согласна, славница?
Радмила подхватила кромку безрукавки, потянула вверх и перекинула одежду через седло Тумана, сделала несколько шагов к круглой чаше озера и решительно взялась за подол рубашки: можно бы  к кубышкам и лилиям и так пройти, влагу с одежды убрать — сущий пустяк, только вот уменья свои перед незнакомой девицей Радмиле показывать не хотелось: вдруг испугается.
Воду Радмила и пробовать не стала, лишь лёгкий всплеск нарушил безмятежность озёрной глади. Будь Рада одна, ушла бы под воду тотчас, понизу она плавала ничуть не хуже, чем поверху, но не стоит — девочка подумает не то, спасать кинется, хоть и воды боится.
Струи воды обвивали тело, словно руки матери, баюкающей дитя — прогретая вода уносила прочь все мысли, тревоги, заботы. И даже один из тех шаловливых ключей, которых так боялась новая знакомица, лишь скользнул прохладой от плеч до бёдер, напоминая о том, что дело сделать надобно, а уж потом — отдыхать.